Редакторская колонка
30 Сентября 2014
25 октября, в день окончания учений на Дальнем Востоке стало известно, что под уральским городом Лесной при проведении боевого гранатометания получил тяжелые ранения командир воинской части полковник Серик Султангабиев. Он накрыл своим телом гранату РГД-5, когда она выскользнула из рук одного из солдат после того, как последний выдернул чеку.
Оставим в стороне вопрос, почему именно командир воинской части лично обучает рядового бойца бросать гранату, а не командир роты или взвода. То, что командиры в Российской Армии спасают солдата ценой собственной жизни, означает, что мы можем гордиться такими офицерами.
Оставим в стороне вопрос, почему именно командир воинской части лично обучает рядового бойца бросать гранату, а не командир роты или взвода. То, что командиры в Российской Армии спасают солдата ценой собственной жизни, означает, что мы можем гордиться такими офицерами.
Но оправданы ли подобные жертвы? Наверное, в мирное время можно позволить себе такую роскошь, менять жизнь солдата на жизнь полковника. Но в бою это недопустимо. Потери в Вооруженных Силах в мирное время неизбежны. Например, в 2002 году мне довелось возить в Чечню гуманитарный груз нашим камчатским солдатам и офицерам, проходившим там службу. На территории Чечни в то время размещалась силовая группировка численностью примерно в 100 тысяч человек. Активная фаза войны уже не велась, проводились отдельные, разного масштаба и интенсивности, боевые операции. Со стороны боевиков велась активная диверсионная работа. Так вот, боевые потери личного состава составляли тогда примерно 20-25 процентов от общих потерь. Все остальные гибли и получали ранения из-за неосторожного обращения с оружием, боеприпасами, неграмотной эксплуатацией военной техники и несогласованности действий (это – когда свои стреляют по своим).
Наиболее показателен пример с нашим земляком из Центральных Коряк. Он вместе со своими сослуживцами следовал на БМП в колонне. При повороте БМП опрокинулась и все восемь солдат, сидящих на броне вместе с командиром взвода, получили тяжелые травмы. Четверо из них скончались. Наш камчатский боец попал в госпиталь. Врачи вытащили его буквально с того света.
Военная служба опасна сама по себе. Трое морских пехотинцев, утонувших во время учений на боевой машине пехоты при высадке десанта на берег, погибли, спасая жизнь своим товарищам. Во всяком случае так звучало в официальной версии. Их даже хотели представить к ведомственным наградам. Можно ли было избежать этих потерь? Сомневаюсь. Ни одни масштабные учения не обходятся без жертв среди личного состава. Настораживает другое, что информация о трех погибших морских пехотинцах практически закрыта. Как фамилии этих парней и к каким наградам их собираются представить, командование Восточного военного округа не разглашает. К чему эти глупые тайны? Если ребята достойны наград, то нужно назвать их имена и гордиться ими. Если этого не случилось, значит, информация об их подвиге не совсем верна? Как бы там ни было, они погибли, исполняя свой воинский долг.
В середине 80-х годов прошлого века только на Тихоокеанском Флоте ежегодно гибли более тридцати человек, в основном из-за нарушения правил техники безопасности, и чаще всего это происходило на учениях. (Я не считаю тех, кто погиб в результате техногенных катастроф или глумления и издевательств со стороны старослужащих «дедов» и «годков»).
Военная служба – это очень тяжелая и опасная работа в предельно жестких условиях. От нас, гражданских, требуется совсем немного – уважать своих военнослужащих даже за трудности, которые они сами себе создают и потом их самоотверженно преодолевают.
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ.
Наиболее показателен пример с нашим земляком из Центральных Коряк. Он вместе со своими сослуживцами следовал на БМП в колонне. При повороте БМП опрокинулась и все восемь солдат, сидящих на броне вместе с командиром взвода, получили тяжелые травмы. Четверо из них скончались. Наш камчатский боец попал в госпиталь. Врачи вытащили его буквально с того света.
Военная служба опасна сама по себе. Трое морских пехотинцев, утонувших во время учений на боевой машине пехоты при высадке десанта на берег, погибли, спасая жизнь своим товарищам. Во всяком случае так звучало в официальной версии. Их даже хотели представить к ведомственным наградам. Можно ли было избежать этих потерь? Сомневаюсь. Ни одни масштабные учения не обходятся без жертв среди личного состава. Настораживает другое, что информация о трех погибших морских пехотинцах практически закрыта. Как фамилии этих парней и к каким наградам их собираются представить, командование Восточного военного округа не разглашает. К чему эти глупые тайны? Если ребята достойны наград, то нужно назвать их имена и гордиться ими. Если этого не случилось, значит, информация об их подвиге не совсем верна? Как бы там ни было, они погибли, исполняя свой воинский долг.
В середине 80-х годов прошлого века только на Тихоокеанском Флоте ежегодно гибли более тридцати человек, в основном из-за нарушения правил техники безопасности, и чаще всего это происходило на учениях. (Я не считаю тех, кто погиб в результате техногенных катастроф или глумления и издевательств со стороны старослужащих «дедов» и «годков»).
Военная служба – это очень тяжелая и опасная работа в предельно жестких условиях. От нас, гражданских, требуется совсем немного – уважать своих военнослужащих даже за трудности, которые они сами себе создают и потом их самоотверженно преодолевают.
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ.